Александр Иванов из "СЭ" отправился в гости к Ивану, где в компании с его женой Полиной и дочкой Меланией попытался разобраться, что из разговоров и домыслов о нем – правда, а что – вымысел.
– Почему не пьете с нами чай? Режим?
– Нет. Хотя вообще-то теперь я все время с весами. Даже когда сезон заканчивается.
– А раньше?
– После Игр в Лондоне поехал на сборы в Испанию. Ел три раза в день, ни в чем себе не отказывал и при этом каждый день тренировался по пять часов на жаре. Вернулся, встал на весы, а там – 110 кг. Вот тогда и понял, что спорт и похудание – это вообще не связанные вещи.
– Испугались?
– Подбадривал себя, шутил: мол, всем ребятам нужно работать со штангой, а мне можно просто со своим весом. Но тот зимний сезон получился скомканным. С тех пор я очень сдержан в еде. Скинуть вес несложно – однажды я четыре дня провел без еды и воды. Куда тяжелее его удержать. Легко сорваться. Такие перепады подрасшатали организм, но все эксперименты уже позади.
– Какой вес у вас был на Олимпиаде в Лондоне?
– Как обычно – 90 кг. При этом забавно, что некоторые связывают мои прыжки только с весом. Прыгнул хорошо – смотрите, какой худой, плохо – да он такой толстый стал!
– Вы уже не раз упоминали о метании диска, которым занимались в детстве. Тот период вашей жизни опутан самыми разными легендами…
– Да, читал даже, что я, якобы, занимался биатлоном и гандболом. Такого никогда не было. Мама когда-то играла в баскетбол, поэтому и меня туда отдали. Учился в спортивном классе. Из предметов нравились математика и физика, а вот русский я не особо любил.
– Почему ушли из баскетбола?
– С тренером не сложилось. Пришлось искать новое занятие. Вот так лет в 16 и пришел в метание диска.
– Почему именно диск? Все-таки не самый популярный вид легкой атлетики.
– Да я вообще не знал, что там популярно, а что нет. Даже сейчас в спорте не очень хорошо разбираюсь.
– А когда в последний раз держали снаряд в руках?
– Лет шесть назад, но диск сорвался, и я чуть не покалечил паралимпийца.
– Правда, что в высоту перешли, когда тренер увидел, как вы маховой ногой достали до баскетбольного кольца?
– Такая же сказка, как и та, что Владимир Кунцевич – мой первый тренер. Все было проще. Мы толкали ядро, и я увидел, как ребята прыгают. Попросился попробовать и взял что-то около 1.60. С тех пор стал все чаще приходить в сектор – к тренеру Евгению Савченко. Хотя и на сборы метателей продолжал ездить. А достать махом до кольца и сейчас не смогу – растяжки не хватит.
– Когда вы сделали окончательный выбор в пользу прыжков в высоту?
– Был на сборе по метаниям в Адлере. Оказалось, что от Свердловской области некому выступить в высоте на первенстве России. Ну и вспомнили про меня. Я выиграл тот старт, скорее всего, случайно, и больше из прыжков не уходил. Хотя до этого особой разницы между высотой и диском не видел – нравилось и там, и там.
– После этого результата начали расти как на дрожжах?
– Сначала прыгнул 2 м, на следующий год – 2.15, а потом – 2.30. Вот такие три года.
– Один из тренеров, который тем летом ездил с высотниками на юниорский чемпионат Европы, рассказывал: "Говорю нашим ребятам: до старта осталось полтора часа, нужно идти разминаться. Кто-то начал активно делать упражнения, ускорения, а Ваня пробежал два круга – и сел в сектор ждать соревнований".
– Неопытный был. Хотя до сих пор считаю: если ты не готов – никакая разминка не поможет. И наоборот.
– Экс-рекордсмен мира Рудольф Поварницын примерно то же самое говорил о Богдане Бондаренко (в прошлом году на чемпионате мира в Москве украинский прыгун взял 2.41, опередив Ухова. – Прим. В.И.).
– Вот! Бондаренко просто приходит в сектор, отмечает разбег – и прыгает. Все в шоке! Он не пробегает ни одного круга, не делает ни одного пробного прыжка. Это удивительно. Мне, например, нужно сделать прыжок-другой "ножницами", почувствовать свое состояние, сектор.
– А "ножницами" высоко получается?
– 2.15 прыгал. Но это немного. У Андрея Сильнова было 2.20, а у немца Карло Тренхарда – 2.26.
– Зато вы можете начать прыгать сразу с 2,30. Неужто высота совсем не давит?
– Последний год вообще не давит. Вот пару-тройку лет назад 2.30 казались серьезной высотой. А сейчас уже и 2.40 – нормально. Я вот прыгнул на последнем старте 2.36 и думаю: как так глупо получилось? Хотя в принципе обычно я все-таки начинаю с 2.15. Плюс-минус.
– Перед соревнованиями волнуетесь?
– Переживаю. Особенно на первых стартах в сезоне.
– Поэтому сейчас так часто прыгаете?
– Не считаю, что три старта – это много. Вполне можно соревноваться и раз в неделю.
– А когда тренироваться и исправлять ошибки?
– Когда слышу, как синхронистки проводят в бассейне по 8 часов в день, меня это искренне удивляет. У меня обычный день выглядит так: встаю в 6 часов, бужу Мелашу, к 9 везу ее в садик, еду на тренировку, и в 11 я уже дома. Все, на этом мой тренировочный день закончен. Сама тренировка в соревновательный период занимает около 40 минут.
– До сих пор относитесь к спорту несерьезно?
– Если начать относиться серьезно, будет только хуже. А тут развлекаешься – и все получается. Как-то на стартах я пытался стать серьезным, но меня даже Серега (тренер Сергей Клюгин. – Прим. В.И.) за это ругал. Мне куда проще болтать в секторе, веселиться.
– От чего именно получаете кайф в прыжках в высоту?
– От преодоления себя. Еще люблю, когда в борьбе с соперниками появляется азарт. Хотя лучше бы все прыгали поменьше.
– Недавно в Токио Бондаренко прыгнул 2.40, а вы – 2.34. Было обидно?
– Я раньше времени решил для себя, что уже выиграл. Хорошо, что это случилось сейчас. Теперь точно знаю, что расслабляться с Богданом нельзя. Да и вообще ни с кем!
– Потом был старт в Китае. Говорят, там особенные болельщики?
– Там такие любители легкой атлетики, что прыгай мы хоть 1.60, хоть 3.50 – они будут одинаково восхищаться. Людям просто нравятся удачные попытки.
– После победной Олимпиады кто-то сравнил вас с рок-звездой: мол, публика вас любит, но вы очень редко общаетесь с журналистами, и никто не знает, чего от вас ожидать.
– Мне без разницы, как меня воспринимают. А что касается прессы, то мне постоянно что-то приписывают, вырывают фразы из контекста. Например, недавно в Катаре спросили: почему Рыбаков и Шубенков так рано закончили? Вот что я должен был ответить на этот вопрос?
– И все-таки, Олимпиада-2012, где вы стали чемпионом, отличалась от остальных стартов?
– Ко всем официальным стартам подходишь иначе. На них нужно выдавать свой максимум. Хотя лучше относиться к ним как к обычным соревнованиям.
– Юные спортсмены тренируются с мыслью когда-нибудь стать олимпийскими чемпионами. У вас такое было?
– Наверное, каждый спортсмен мечтает об этом. Но я не зацикливаюсь на олимпийском золоте. Есть еще много вершин, которых я бы хотел достичь в своей жизни.
– Теперь мировой рекорд для вас важнее олимпийского золота?
– Да, это намного интереснее. Олимпийских чемпионов много, есть даже двукратные…
– В высоте таких не было.
– Но в других видах много.
– Поварницын рассказывал, что после того как установил мировой рекорд – 2.40 м (11 августа 1985 года. – Прим. В.И.), последующие сезоны тренировался только с мыслью о новом достижении. Доходило до того, что с 2.27 он сразу переносил планку на 2.42.
– Года два назад у меня было так же. Зимой я постоянно переносил высоту на 2.44. Сейчас понял, что нужно быть поспокойнее. Может быть, я и раньше вышел бы на стабильные 2.40, если бы не эти переносы.
– Перед соревнованиями думаете о результате?
– Пока не выйдешь в сектор, это бессмысленно. А перед стартом я бегаю, слушаю книжки.
– На это лето кроме удовольствия от прыжков какие задачи ставите?
– В этом сезоне есть очень большая вероятность мирового рекорда. Тем более что началось все хорошо. Конкуренция есть, желающие прыгнуть выше 2.45 – тоже. Хорошо бы, чтобы это получилось именно у меня.
– А прыгать собираетесь, пока будете получать от этого удовольствие?
– Получать удовольствие, конечно, можно долго, но опускаться ниже какого-то результата тоже не хочется.
Полностью интервью с Иваном Уховым можно прочитать здесь: http://summer.sport-express.ru/athletics/reviews/45003/