— Иван, в минувшем сезоне вы победили на зимнем чемпионате мира и в зачете «Бриллиантовой лиги» были вторым на чемпионате Европы, установили личный рекорд и лучший результат сезона в мире… Это был ключевой сезон в вашей карьере?
— Если бы вы мне не сказали, я бы даже не заметил. Но если проанализировать, действительно получается один из лучших сезонов.
— Как так может быть – вы даже не подводите итоги своих выступлений?
— Выиграл – проиграл, это жизнь… Спортивного дневника я не веду. Кто их вообще ведет? Я не знаю. Обидно только, что не попал на Кубок мира (с этого сезона — Континентальный кубок, где соревнуются команды континентов. – Прим. ред.). Так как Саша Шустов меня обскакал на чемпионате Европы, поехал он.
— Почему вы так редко даете интервью?
— Обжегся несколько раз, теперь опасаюсь. С иностранной прессой я общаюсь без проблем. Хотя я человек непубличный. К славе не стремлюсь, мне и так хорошо.
— Вам не кажется, что слава – это не только внимание прессы, но и как следствие персональные болельщики, спонсоры, новые рекламные контракты…
— Ага, конечно, — хмыкает Ухов. — Назовите хоть одного российского спортсмена, кроме Елены Исинбаевой, у кого были бы хоть какие-то спонсоры, помимо непосредственных экипировщиков «Nike» или «Adidas». Мне кажется, тут дело не в нас, а в престиже российской легкой атлетики в целом.
— Ваня, о вас ходит много легенд. Одна из них, что вы, единственный из всех элитных высотников в мире, прыгаете не в специальной обуви с шипами на пятке, а в обычных, спринтерских шиповках.
— Да, так и есть. Перед каждым сезоном думаю, что пора переходить на прыжковую обувь. Но как-то не получается.
— То, что вы неудачно выступаете в дождливую погоду, связано как раз с этим?
— Выступаю неудачно, потому что страшно. Пока был молодой, еще не осознавал риска. А сейчас выхожу в мокрый сектор и понимаю, что здесь реально получить травму. И очень не хочется.
— О чем подумали, когда этим летом на чемпионате Европы в Барселоне проливной дождь пошел как раз накануне вашего финала?
— Мы с Клюгиным (тренер Ивана – Сергей Клюгин) даже посмеялись: как только официальный старт, так сразу дождь. И у него на Олимпиаде в Сиднее лил. И у меня постоянно: что на прошлогоднем чемпионате мира в Берлине, что на Европе. Все соревнования могут спокойно пройти без дождя, но как наш финал – получите!
— Второе место в таких условиях, после десятого места год назад в Берлине, уже прогресс?
— В Берлине, когда начался дождь, я как раз начал экспериментировать с шиповками. И зря. А в Барселоне, как начал в спринтерских, так и остался. Мы с тренером были очень рады второму месту. Для меня в дождь завоевать медаль – это здорово.
— Еще один из «мифов об Иване Ухове». Правда, что за два дня до соревнований вы совсем прекращаете есть?
— Нет, — чуть задумавшись, отвечает Иван. – Просто в соревновательный период я вешу порядка 85 кг, а в межсезонье – 105. Даже когда метал диск, весил меньше, чем сейчас. Перед сезоном, естественно, приходится лишний вес сбрасывать.
— Перед каждым сезоном вы сбрасываете по 20 кг, это серьезно?!
— Угу. Обычно за две недели уходят.
— Многие спортсмены жалуются, что координация теряется и от разницы в пару килограммов, а тут 20. Как тренер реагирует на такие гигантские перепады в весе?
— Да нормально. Мы сейчас провели сбор в Испании, и, мне кажется, лишний вес там даже помог. Благодаря лишним килограммам лучше проработал мышцы и связки. Получается, как тренировки со штангой – только которая всегда с тобой, — смеется Ухов. – Потом раз, сбросишь ее – и сразу легко становится.
— По фигуре вы отличаетесь от стандартного прыгуна в высоту – очень высокого и худого. Можете сказать, что за такими, как вы, будущее?
— Стандартного высотника просто нет. Олимпийский чемпион швед Штефан Холм был маленький. Я толстенький, — Ухов все так же абсолютно серьезен. — Выстреливают люди самого разного роста и комплекции.
— Часто бываете у себя на родине, в Екатеринбурге?
— Нет, нечасто. Я уже много лет живу в Москве. Долго пытался получить параллельный зачет с Екатеринбургом, но теперь рад, что выступаю только за Москву. Здесь меня поддерживают. В Екатеринбурге в этом плане было сложнее.
— После женитьбы и рождения дочери вы стали другим человеком?
— Конечно, — кивает Ухов. – Появились новые стимулы. Раньше относился к спорту так: прыгаю и прыгаю. А теперь понимаю: есть семья, ребенок, нужно о них заботиться.
— Почему дали дочери такое необычное имя - Мелания?
— Нам понравилось, что оно красивое и русское, — вступает в разговор Полина (жена Ивана). – Дома называем дочку Милашкой.
— А еще Чебурашкой, — добавляет Ухов.
— Много детей хотите?
— Двоих точно, — говорит Иван. – И третьего по желанию.
— А желание всегда будет, – улыбается Полина.
— Чем занимаете то немногое время, которое остается свободным от тренировок и соревнований?
— Да почему немногое? – удивляется Ухов. – Два часа в день потренировался — и готово. Самое сложное в нашем деле – это на тренировку добраться через московские пробки.
— Это он так говорит, — не выдерживает Полина. – На самом деле, спорт требует такой самоотдачи, что я просто диву даюсь. Я смотрю на него и думаю: вот я бы ни за что не выдержала всех этих сумасшедших нагрузок!..
— Ваш личный рекорд в помещениях на четыре сантиметра выше, чем на воздухе (2,36 м против зимнего рекорда России 2,40 м). Почему?
— Говорят, на воздухе прыгать легче, потому что высота расплывается и визуально кажется меньше. Вот только не знаю ни одного высотника, кто бы это замечал.
— К очередному зимнему сезону вы готовитесь?
— Да, конечно. И на чемпионате Европы в Париже выступать планирую.
— Вашему тренеру Сергею Клюгину всего 36. Помните день, когда решили уйти к нему от суперопытного гуру российских прыжков Евгения Загорулько?
— Конечно. У Загорулько я работал-работал, прыгал неплохо, но выиграть титул не мог. В какой-то момент подумал, что нужно что-то менять, иначе это ни к чему не приведет. Серега тогда как раз заканчивал сам выступать и тренировал жену Вику. Я сам к нему подошел и предложил потренироваться вместе. Он ответил: «Давай попробуем». Мне сейчас кажется, мы с тренером нашли друг друга.
— Многое изменилось в ваших тренировках по сравнению с работой у Загорулько?
— У Загорулько своя устоявшаяся методика, проверенная годами. А Сергей как молодой тренер ищет новое, постоянно придумывает, пробует разные варианты. Мы в хороших отношениях с Загорулько, он до сих пор мне подсказывает. С Саньком (чемпион Европы-2010 Александр Шустов. – Прим. ред.), бывает, зарубаемся на тренировках, — улыбается Ухов. – Но чисто психологически мне намного легче работать с Клюгиным.
— Почему?
— Я точно знаю: если меня на тренировках не пинать, ничего не получится. Если Сергей по каким-то причинам не приходит в манеж, я без него могу тренировку просто не сделать. Я очень благодарен Клюгину за то, что он меня постоянно наставляет. Не жестко, но просто спокойно говорит: «Ваня, надо сделать это и это…»
— Два года назад в Афинах вы установили рекорд России и даже пытались побить зимний мировой рекорд великого кубинца Хавьера Сотомайора 2,43 м. Реальная для вас высота?
— Да после 2,35 м все высоты примерно одинаковые. В том смысле, что психологически уже никакой разницы не замечаешь. Я на планку вообще стараюсь не смотреть. Очень высоко, и все.
— Сотомайор тоже был в числе гостей бала в Монако. Кто он для вас?
— Конечно, великий человек. Тут один раз в жизни 2,40 м прыгнешь, и уже все ахают. А Сотомайор прыгал за 2,40 больше 20 раз в карьере.
— Свой личный рекорд на открытом воздухе 2,36 м вы установили в последнем старте сезона на крошечном турнире в Польше. Остается только спросить, что это было?
— Я сам толком не понял, — улыбается Ухов. – Может, просто расслабился, сказал себе: вот последний турнир отпрыгаешь — и отдыхать! Нет особой ответственности, совсем другие эмоции…
— Похулиганить захотел, — вставляет Полина.
— Вы помните, что именно с таким результатом – 2,36 м – Андрей Сильнов выиграл Олимпиаду в Пекине?
— Нет, я об этом не задумывался. На главных стартах нужно выигрывать, неважно с каким результатом.
— Раньше вы тренировались с Сильновым в одной группе у Евгения Загорулько. Ваш уход как-то изменил ваши отношения с Андреем?
— Да нет. У нас была очень дружная группа. Уходить из нее было грустно.
— Конкуренция в прыжках, пожалуй, самая жесткая в российской легкой атлетике...
— Точно, — кивает Ухов. – Из десяти первых человек в мировом топ-листе минимум шесть-семь будут наши. В команду мы отбираемся с нервами. Тем более, когда кого-то освобождают от отбора. Или, наоборот, как Алексей Дмитрик в этом году – все критерии выполнил, в команду отобрался, а его все равно не хотели брать на чемпионат Европы. В итоге взяли, но скольких нервов человеку это стоило?
— Вы заступаетесь за Дмитрика, хотя на тренерском совете ставили вопрос даже так: взять Дмитрика, но оставить дома Ухова.
Ухов молчит. Молчит секунду, две…
— Конечно, это обижает спортсменов, — приходит на помощь Полина. – Человек должен думать только о том, как ему прыгать, и быть уверенным, что, если выступит достойно, обязательно попадет в команду.
— Я бы сделал систему отбора, как в США, — строго по результатам, — говорит Иван. – Первые трое с чемпионата страны попадают в сборную без всяких вопросов.
— Олимпийского чемпиона Пекина Андрея Сильнова у нас при такой системе не было бы.
— Андрей в этой ситуации вообще ни при чем, решение принимали другие люди. Да, так получилось, что Сильнов поехал и выиграл. Он молодец, что выдержал, справился, показал нужный результат и полностью использовал свой шанс. А если бы он выступил в Пекине неудачно? И как бы эти люди тогда объяснили свое решение взять его в Пекин?
Полную версию интервью Ивана Ухова читайте в газете "Советский спорт" за 27 ноября.